Какая музыка была!
Какая музыка играла,
Когда и ду́ши и тела́
Война проклятая попрала.

Какая музыка во всём,
Всем и для всех — не по ранжиру.
Осилим... Выстоим... Спасём...
Ах, не до жиру — быть бы живу...

Солдатам голову кружа,
Трёхрядка под накатом бревён
Была нужней для блиндажа,
Чем для Германии Бетховен.

И через всю страну струна
Натянутая трепетала,
Когда проклятая война
И ду́ши и тела́ топтала.

Стенали яростно, навзрыд,
Одной-единой страсти ради
На полустанке — инвалид,
И Шостакович — в Ленинграде.

А.Межиров

   — Куда же он делся, — пробормотал Мишкин. — Послушайте, вы уверены, что не видели моего робота?
   — Абсолютно уверен. Для вас много значит эта потеря?
   — Нам много пришлось пережить вместе.
   — Старые фронтовые друзья, — кивнул граф, покручивая усы. — Нет ничего дороже старой фронтовой дружбы. Или прошедших войн. Помню, как-то у Ипра...

Р.Шекли, "Варианты выбора"

   — Простите, вы не возражаете, если я нарушу ваше одиночество?
   — А я не один.
   — О! Прекрасный ответ. Он выдает философский склад ума.
   — Глупости. Вдруг там действительно мрак, пустота, ничто. Вот это будет номер...
   — Ну, видите, различные религии сходятся на том...
   — Определенно, определенно там есть что-то. Я же чувствую. Сибилла там, и ждет меня. Нет, нет, не мешайте. Мы общаемся.

Фильм "Приключения принца Флоризеля"

  – Пр-рекратить, – негромко сказал человек в черном плаще.
  Штурмовики с недоумением воззрились на него.
  – Это еще кто на нашу голову? – сказал штурмовик с заплывшим глазом.
  Человек в плаще, не отвечая, повернулся к нему спиной, подошел к Румате и встал рядом. Штурмовики недобро оглядывали его с головы до ног.
  – Никак поп? – сказал штурмовик с заплывшим глазом. – Эй, поп, хошь в лоб?
  Штурмовики загоготали. Штурмовик с заплывшим глазом поплевал на ладони, перебрасывая топор из руки в руку, и двинулся к Румате. Ох и дам я ему сейчас, подумал Румата, медленно отводя назад правую ногу.
  – Кого я всегда бил, – продолжал штурмовик, останавливаясь перед ним и разглядывая человека в черном, – так это попов, грамотеев всяких и мастеровщину. Бывало...
  Человек в плаще вскинул руку ладонью вверх. Что-то звонко щелкнуло под потолком. Ж-ж-ж! Штурмовик с заплывшим глазом выронил топор и опрокинулся на спину. Из середины лба у него торчала короткая толстая арбалетная стрела с густым оперением. Стало тихо. Штурмовики попятились, боязливо шаря глазами по отдушинам под потолком.

АБС, "Трудно быть богом"

Впереди колонн
Я летел в боях,
Я сам нащупывал цель.
Я — железный слон,
И ярость моя
Глядит в смотровую щель.

Я шел, как гром,
Как перст судьбы,
Я шел, поднимая прах;
И автострады
Кровавый бинт
Наматывался на трак.

М.Анчаров, "Баллада о танке Т-34, который стоит в чужом городе на высоком красивом постаменте"

Л ю д м и л а. Что же ты на коленях стоишь?
П я т е р к и н. Приятно мне на коленях перед вами.
Л ю д м и л а. Ну уж... сочиняешь! Я бы никогда на колени перед мужчиной не встала.
П я т е р к и н. Вам это не требуется, он сам пред вами встанет... Вы с мужчиной можете делать что угодно вашему любопытству.

М.Горький, "Васса Железнова"

Некоторое время Джойс внимательно глядел на Юру.
   – Ладно, – сказал он. – Я знаю, какого ответа ждет мальчик. Поэтому спрошу я. Мальчик вырастет и станет взрослым мужчиной. Всю жизнь он будет заниматься своей… как это вы говорите… интересной работой. Но вот он состарится и не сможет больше работать. Чем тогда он будет заниматься, этот мальчик?
   Иван откинулся на спинку стула и с удовольствием посмотрел на бармена. На лице его было прямо-таки написано: «Каков орешек, а?» Юра почувствовал, что у него запылали уши. Он опустил вилку и растерянно сказал:
   – Я... не знаю, я как-то не думал... – Он замолчал.
   Бармен серьезно и печально смотрел на него. Медленно ползли ужасные мгновения. Юра сказал с отчаянием:
   – Я постараюсь умереть раньше, чем не смогу работать...
   Брови бармена полезли на лоб, он испуганно оглянулся на Ивана. В полнейшем смятении Юра заявил:
   – И вообще я считаю, что самое важное в жизни для человека – это красиво умереть!
   Бармен молча поднялся, потрепал Юру по спине широкой ладонью и удалился за стойку. Иван сказал:
   – Ну, брат, спасибо. Удружил. Этак ты мне всю идеологическую работу развалишь.

АБС, "Стажёры"