Нимало не сомневаясь, что подпись мою получит, следователь уже сидел и строчил обвинительное заключение.

Александр Солженицын, "Архипелаг ГУЛАГ".

– Этот город научился вести себя совершенно как море, – говорит Нёхиси. – Пришла волна, ушла волна, что-то вспыхнуло, что-то исчезло и опять появилось, ура! То есть, ты своего, в итоге, добился. Получай своё море, распишись, оставь позитивный отзыв о службе доставки. Мы сами теперь – оно.

Макс Фрай, "Тяжелый свет Куртейна. Зелёный"

«Тут, — думал Карп Степаныч, сидя за анкетой, —
они меня не подкусят. Чистый середняк».
И он изучал свою анкету дальше.
«Состоял ли в оппозициях? — Никогда, нигде и ни
при каких обстоятельствах не допускал и мысли».
«Был ли за границей? — Не был, не собираюсь и не
поеду ввиду того, что мне там делать нечего».
Так продуманно отвечал Карп Степаныч Карлюк на
все вопросы анкеты.

Гавриил Троепольский, "Кандидат наук"

Батеньки мои! вдруг она: ги-ги-ги-ги!.. ну, словцо кликуша, и пошла на разных голосах… да чибурах! — на руки одному поручику. Тот не сдержал да и спустил ее на диван, а она и глазки закрыла, да кликала, кликала, а там и замолкла! Поручики же все сбежались, кричат: воды, воды, уксусу… перья… и разбежались все. Я преспокойно вынул из кармана бумажку, свернул ее трубкою и остреньким кончиком к носу ей — и вознамерился пощекотать в носу… Она вскочила как встрепанная и, обозрев, видит, что поручиков-голубчиков нет около нее ни одного, напустилась на меня и даже вскрикнула:
— Убирайся со своими глупостями! не смей мне никогда этого делать.
— Но как же, душечка? — начал я говорить романтически, — это у вас наследственный припадок от моей маменьки-покойницы. Они, бывало, часто хотят сомлевать, да и ничего; а как не удержатся, сомлеют наповал, настояще, как батенька-покойник им бумажкою в носу пощекочут — и как рукой снимут…
— Ги-ги-ги! га-га-га! — и пошли из грамматики все междометия и ахти, а ахи, и у! и о! и все такое кричала она, пока поручики, как по барабану на тревогу, явились — и ну ей помогать… а она, голубушка, и глазок не может открыть, только все рукой машет

Квитка-Основьяненко. "Пан Халявский"

Товарищи подняли с земли лишившегося чувств Николая Паландера. Рукою он прижимал к груди оба реестра, которые только что отвоевал. Тушу обезьяны отнесли в лагерь, и вечером за ужином все сотрапезники, включая и ограбленного их коллегу, ели мясо грабителя не только с чувством отмщения и глубокого удовлетворения, не и с большим аппетитом, ибо оно оказалось превосходным.

Жюль Верн, "Приключения троих русских и троих англичан в Южной Африке"

Четыре года рыскал в море наш корсар,
В боях и штормах не поблекло наше знамя,
Мы научились штопать паруса
И затыкать пробоины телами.

За нами гонится эскадра по пятам.
На море штиль — и не избегнуть встречи!
А нам сказал спокойно капитан:
"Ещё не вечер, ещё не вечер!"

Вот развернулся боком флагманский фрегат —
И левый борт окрасился дымами.
Ответный залп — на глаз и наугад!
Вдали — пожар и смерть! Удача с нами!

Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо, и в трюме течи,
А капитан нам шлёт привычный знак:
Ещё не вечер, ещё не вечер!

На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз —
И видят нас от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к вёслам на галерах!

Неравный бой — корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи!
Но крикнул капитан: "На абордаж!
Ещё не вечер, ещё не вечер!"

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля,
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля —
Они мешают схватке бесшабашной.

И крысы думали: "А чем не шутит чёрт" —
И тупо прыгали, спасаясь от картечи.
А мы с фрегатом становились борт о борт...
Ещё не вечер, ещё не вечер!

Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза!
Чтоб не достаться спрутам или крабам,
Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах,
Мы покидали тонущий корабль.

Но нет, им не послать его на дно —
Поможет океан, взвалив на плечи,
Ведь океан-то с нами заодно.
И прав был капитан: ещё не вечер!

В. Высоцкий

Такое представление о капитане, такой образ и такая истинная действительность его положения заняли, по праву душевных событий, главное место в блистающем сознании Грэя. Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки – в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.

А. Грин, "Алые паруса"

Среди многих не самых худших людей любовь к скорости, к дороге, к колёсам считается мальчишеством. И даже чем-то неприличным, дешёвым. Но ведь я и есть мальчишка. И я бы предпочёл оставаться им как можно дольше. Я ещё успею повзрослеть. Мне двадцать лет, я бы не хотел взрослеть ещё года два или три. Не желаю быть серьёзным, благоразумным, уравновешенным или как там ещё ведут себя взрослые люди. Взрослым принадлежит весь мир. Зато мне сейчас принадлежит асфальт и педаль газа.

Андрей Рубанов, "Тоже родина"